Человеком–легендой называли лётчика гражданской авиации Таджикистана Бориса Воробьёва при его жизни. Поистине уникальный пилот, прошедший всю Великую Отечественную войну и героически сражавшийся на фронте, он в мирное время, в последующие годы, также героически трудился на труднейших авиатрассах горного края, совершив беспримерный подвиг, посадив самолёт на Сарезское озеро на Памире для спасения начальника гидрометеостанции. Он единственный в республике авиатор, удостоенный высокого звания Героя Социалистического Труда.
Выпускник средней школы посёлка Янги-Базар (ныне город Вахдат) Борис Воробьёв в детские годы не помышлял о небе. Его дальнейшую судьбу определила начавшаяся война. 22 июня 1941 года, в первый же её день, он вместе с другими выпускниками своего класса пришел в военкомат с просьбой об отправке на фронт, чтобы сражаться с гитлеровскими фашистами, вероломно напавшими на советскую страну. Просьба рослого, крепкого физически юноши была удовлетворена. Он получил направление на учебу в военное лётное училище в Российской Федерации.
Там впервые в жизни Воробьёв поднялся в небо на скромном фанерном самолёте По-2. Вначале были полеты с инструктором, а затем начинающий пилот стал самостоятельно управлять воздушным судном. Не знал Воробьев тогда, что в дальнейшем вся его жизнь будет связана с авиацией.
Как смелому и находчивому в любой ситуации летчику, ему поручалось ответственное задание – доставлять воздушным путем продукты питания жителям осажденного врагом Ленинграда. Бесчисленное количество раз пересекал Воробьев на своем легкокрылом самолете линию фронта. Он также доставлял в отрезанные от внешнего мира свои воинские подразделения и партизанам оружие, боеприпасы, медикаменты, теплую одежду. В обратный рейс брал на борт самолета раненых.
Самолет По-2 Б.Воробьева нередко отправлялся и на воздушную разведку в тыл немцев. На самой малой высоте, буквально над верхушками деревьев, неожиданно для фашистов Б.Воробьев совершал рекогносцировочные полеты, он выработал свой, присущий ему, арсенал воздушных тактических маневров, не давая возможность сбить его самолет. Все это неизменно приносило успех, а высокое летное мастерство, хладнокровие, мужество и отвага не раз спасали пилота в, казалась бы, безнадежной ситуации. Не случайно, Воробьеву поручались самые сложные задания, порой и с явным риском для жизни. Бывало так, что приземлившийся на своей базе самолет пилота был весь изрешечён осколками снарядов и пулями.
В конце войны грудь фронтового воздушного аса Воробьева украшали многие боевые награды. К ним уже в послевоенном 1945–м добавился и иностранный польский орден - «Вертути милитари». Советский пилот был удостоен его за помощь Правительству Польши в уничтожении с воздуха остатков гитлеровских банд, скрывавшихся в лесах этой страны и терроризирующих местное население.
Вернувшись на родину, в Таджикистан, Борис Воробьев пришел в гражданскую авиацию республики и стал осваивать высокогорные воздушные трассы, завоевав авторитет у летного состава, как один из самых надежных пилотов. Ему было доверено командование авиаэскадрильей.
И когда в феврале 1959 года в Управление гражданской авиации республики обратились за помощью в спасении начальника гидрометеостанции Ирхт, расположенной на берегу Сарезского озера на Памире, с которым случилась беда, выбор безоговорочно пал на Бориса Воробьева. За его плечами был опыт суровых лет войны и, естественно, исключительные летное мастерство, самоотверженность и дисциплина. Сам пилот встретил такое решение руководства гражданской авиации с присущим ему чувством ответственности, понимая, что удостоился столь сложного задания при всеобщем одобрении летного состава республики.
А лететь предстояло в самый центр Крыши мира, где среди высочайших неприступных хребтов, на высоте около 3300 метров, раскинулось одно из самых гигантских высокогорных водоемов мира – Сарезское озеро, образованное в долине реки Мургаб из-за обвала горы в результате землетрясения. На его берегу десять лет назад до предстоящего полета была открыта и действовала гедрометеостанция Ирхт, на которой круглосуточно в любую погоду работал небольшой коллектив, выполнявший свои обязанности по наблюдению за атмосферным давлением, осадками и уровнем воды в озере, передавая каждодневно все данные в столицу республики.
...Михаил Клетушкин, начальник гидрометеостанции Ирхт слыл бывалым памирским зимовщиком. В его биографии, также как у Воробьева, была война, и он также служил в авиации. Был радистом на самолете Ли – 2, который также доставлял советским воинским частям и партизанам за линию фронта вооружение и продукты питания. Воздушное судно Клетушкина также часто попадало под интенсивный зенитный огонь фашистов, но всегда выходило из-под обстрела без потерь. Возможно, что и в дальнейшем, уже в мирное время, он оставался бы в авиации, но получив травму руки, вынужден был распрощаться с авиацией.
Опытного радиста охотно приняли в гидрометеослужбу Таджикистана. Он попросил направить его на самый трудный участок, на Памир – «поближе к небу». Так Михаил Клетушкин оказался на самой высокогорной в мире гидрометеостанции. Работа здесь была, как говорится, «не сахар». Регулярно, невзирая на лютый мороз, особенно в зимнюю пору, нужно было снимать показания, метеоприборов, которые были расставлены в самых разных местах Сарезского озера, измерять в нем уровень воды, когда оно не покрывалось льдом.
В тот злополучный ноябрьский день 1958 года начальник гидрометеостанции Ирхт в сопровождении техника-гидролога и радиста отправился в путь по узкой тропе, вьющейся среди скал и осыпей вдоль озера. Весь «поход» покрывал немалое расстояние - порядка восьми километров.
В какой-то момент неожиданно начался камнепад с окружающих горных склонов. Один камень угодил в ногу Клетушкина. Сняв сапог, он увидел начинающую краснеть рану. Невзирая на боль, Клетушкин продолжал обход метеоприборов. После кратковременного отдыха все отправились в обратный путь на станцию.
На другой день боль в ноге заметно усилилась. А спустя три дня стопа ноги почернела. По рации сообщили в столицу республики о происшествии. К этому времени свежевыпавший снег уже закрыл все ближайшие перевалы.
На помощь начальнику гидрометеостанции из Душанбе отправили группу в составе трех работников Управления метеослужбы и опытного врача Владислава Черняго. В Хорог они добрались самолётом, дальше путь продолжили пешком, а затем на верблюдах и ослах. Но вскоре стало ясно, что животные не смогут преодолеть снежную целину толщиной до трех метров.
А люди смогли. Невзирая на мороз и гнетущее безмолвие, отсутствие питьевой воды, они трое суток добирались до станции. Все были на исходе сил и простужены, а у одного из членов группы началось воспаление легких. Когда, наконец, добрались до места, шел уже восемнадцатый день, как с Клетушкиным случилось несчастье. Развивающаяся тем временем гангрена ноги грозила ему неминуемой смертью.
Врачу Владиславу Черняго, самому с отмороженными пальцами ног, предстояло провести экстренную операцию в необычных для него условиях высокогорья. Помогли члены прибывшей с ним экспедиции и жена Михаила Клетушкина, работница гидрометеостанции. Ампутация ноги прошла успешно. И спустя несколько дней спасательная группа отправилась в обратный путь по Бартангу.
На шестнадцатый день после операции жена Клетушкина сняла швы с оперированной ноги мужа. Ему изготовили костыль, опираясь на который, мужественный фронтовик, смог впервые выйти на радиостанцию. Однако пришла новая беда: стало плохо с сердцем бывшего воина Великой Отечественной войны. Нужно было обязательное лечение в больничных условиях.
Состояние больного все ухудшалось: он уже не мог вставать с постели. Проходили часы, дни, недели в тревожном ожидании...
Наконец зимовщики высокогорной метеостанции получили радиограмму о вылете на Сарез из столицы республики самолета По-2. К тому времени уже шли первые дни марта 1959 года. Лед на озере стал достаточно крепким: за зиму он достиг наибольшей толщины.
Воину в прошлом, Борису Воробьеву предстояло ради спасения другого бывшего солдата Великой Отечественной совершить, казалось бы, невозможное: посадить самолет на ледовый панцирь памирского озера. Никто не давал пилоту-фронтовику гарантий, что посадка пройдет успешно, и закованная поверхность водоема выдержит двукрылый Ан-6 (вариант Ан-2). Кроме того, не было шансов на хорошую погоду, отсутствие ветра, порой здесь ураганного, по курсу полета.
До того оба фронтовика ничего не знали друг о друге. Они оба мужественно сражались с фашистами в небе, и вот пришел час, когда жизнь одного зависела от мужества другого. Как это нередко бывало и в боевых условиях.
В Хороге Ан-6 Бориса Воробьева «переобули», надев на самолет лыжи. Вместе со вторым пилотом командир воздушного судна провел необходимые расчеты.
Рано утром экипаж вместе с врачом Владиславом Черняго вылетел в Мургаб. Полет проходил на высоте 5700 м среди вздымавшихся в высь седых памирских хребтов. Сделав разворот над озером Яшилькуль, легли курсом на Сарез, точно выйдя на него. На заснеженной пелене, покрывающей озерную гладь, поднимался вверх шлейф дыма от разожженного заблаговременно зимовниками костра. Температура воздуха в тот день достигала минус 25 градусов.
Самолет, сделав круг, затем второй, начал медленно снижаться на ледовую поверхность озера, припорошенную снегом. Как только он коснулся лыжами льда, раздался гулкий звук, и в воздух взметнулся фонтан белой пыли. Вслед за движущимся самолетом побежали ледовые трещины. Люди на озере начали отчаянно махать руками: уже показалась вода.
Медлить нельзя было ни минуты. Второй пилот и врач Черняго, открыв дверь, быстро приняли носилки с Михаилом Клетушкиным. Тут же, не теряя времени, Борис Воробьев пошел на взлет. И вновь за самолетом раздался зловещий треск и гул расходившейся в стороны ледовой поверхности. Но воздушное судно уже оторвалось от нее и взмыло вверх...
Пилот первого класса Борис Михайлович Воробьев еще долгие годы после того случая работал в авиации республики. И многие молодые представители летного состава гордились тем, что наставником у них был такой опытный воздушный ас, за плечами которого были суровые годы войны и беспримерная в истории воздушного флота посадка на самолете на памирское озеро. Воробьев был удостоен государственных наград и в мирное время, в том числе Почетной грамоты Президиума Верховного Совета Таджикской ССР за спасение начальника гидрометиостанции, находившейся на «Крыше мира». Годы спустя он стал первым и единственным авиатором республики, награжденным золотой медалью Героя Социалистического Труда.
Михаил Клетушкин после выздоровления смог закончить гидрометеотехникум. Затем он получил диплом Таджикского госуниверситета по юриспруденции. Успешно работал по новой специальности до своей кончины.
Врач Владислав Черняго много лет трудился на своем благородном поприще, неизменно по первому зову отправляясь на помощь работникам служб высокогорья, альпинистам, туристам, жителям отдаленных и труднодоступных селений в составе экспедиции «крылатой санавиации».
Владимир Фролов,
писатель, журналист, историк
_________________________________
